Мария Мясникова - Банальная история[СИ]
— Зря, — вот только злобных эльфов ему в непосредственной близости не хватало, — но, наверное, ничего страшного. Ты же не обещала им, когда именно я собираюсь заняться благотворительностью?
— Нет, — Леська явно повеселела, — даже не утверждала, что отпустят всех.
— И, кстати, что значит — пообещала? — обещания не всегда обязательны к исполнению, иногда оставаясь лишь сотрясением воздуха. С другой стороны, в мире магии все может оказаться иным: одно дело, если лжеца ославят на весь свет, потеря репутации — пустяки; другое — если вышние силы накажут клятвопреступника. Да и как Олеся сумела дать слово за него?
— Ну, — в руках сестренки неведомым образом материализовалась чернильница, коею тотчас же принялись старательно изучать, — на крови.
— Подробности, — чернильницу стоило отобрать, пока документы не оказались испорченными.
— Если ты не выполняешь обещанное, я умираю, — Леська впервые подняла глаза, — все просто. Но ты же не позволишь этому случиться?
— Ясно, — зловещий голос напугал даже его владельца.
— Не злись. Оставлять эльфийских ублюдков в тылу — вот худший вариант из всех возможных, — явно с чужих слов повторила сестра. Поговорить бы с тем, кто вкладывает свои мысли в рыжую головку… Виль, значит, да?
— Думаешь, твоя смерть меня устроит больше? — прибить бы этих добрых самаритян. — Но эльфы-то почему согласились?
Откуда остроухим знать, что ему его единственная родная кровь — дорога, откуда они вообще прознали о его родственных связях?!
— А? — Леська успела задуматься о своем.
— Мы сейчас об эльфах, — и менять тему севшей в лужу сестрице он не позволит.
Есть ли у остроухих шанс отмыться от "службы под началом злобного темного властелина"? Вдруг им сама мысль о таком позоре невыносима и не имеет значения, простят ли их предательство остальные?
— Ну, они поверили, что я не обманываю.
— Или просто решили, что им нечего терять, — скептицизм по поводу эльфийских размышлений сдержать не вышло, — ты не хочешь еще что-нибудь мне поведать?
— Ну, про Ольрика и прочих нитрианских командиров ты уже в курсе, так что, думаю, все самое неприятное тебе уже известно.
Да уж — барон Гнорк с соратниками с ума сойдут от появления новых претендентов на кусок нитрианского пирога. Начать коллекционировать этих предполагаемых наместников, что ли?
Ладно, новые коллаборационисты — не первостепенны, узнать бы кое-что другое.
— Ты не думай, Ольрик — на самом деле полезен. И если найти правильный подход, то…
Сестренка начинала пугать, раньше она не относилась к людям как к орудиям. Или просто до малышки дошло, куда именно они попали?
— Вообще-то, хочется послушать объяснения о том, что ты делала в действующей армии, — и, особенно, с чьей помощью добралась до нее.
В сердцах Кир швырнул многострадальной чернильницей об стену.
— Вот же…, - растерянно выругалась родственница, — о самом главном и забыла. Ссейши предлагают договор.
Из сумки торжественно извлечен длинный свиток: сто процентов, большая часть информации из него — вода, а дипломатические экзерсесы и намеки Кир не поймет и с десятого просмотра.
— Опять?
Леська принялась расписывать прелести сотрудничества со змеемордыми. Из сумбурной, длинной и эмоциональной речи удавалось вылавливать отдельные смысловые категории: соляные копи, Дагейская область, Венец Власти, герой, светлые — и все.
— Какой венец? — зацепившись за последнее слово, уточнил Кир, отложив очередное послание в стиле "письмо турецкому султану от запорожских казаков" в бумажную кипу: в смысл написанного удавалось вникнуть с трудом — излишняя велеричивость и пространность рассуждений наводила тоску.
Сестрица болтала о своем, о девичьем. Краем уха Кир расслышал снова что-то о ссейши, предлагавших некую чрезвычайно выгодную сделку. А именно, они предлагали сказать расположение таких значимых артефактов, как некий меч предсказания и кровавый венец, взамен же жаждали получить часть Нитрианских земель (забавно, учитывая, что как раз эти территории могли Киру только сниться). От претенциозности и пафоса названий сводило скулы, а от сделки тянуло духом Остапа Бендера.
О кровавом венце он где-то слышал, но зачем такая вещь нужна в хозяйстве не представлялось.
— И все с большой буквы, ну надо же, — нарочито восхитился Кир, — он, этот венец, мне зачем, они говорили? — бесплатного сыра не хотелось, ведь каждому известно, что оный деликатес располагается в мышеловках.
— Но как, — растерялась желающая только добра (в ее понимании) Олеська, — разве тебе не нужна… ну, сила там, магия…
— И при чем здесь магия? — Кир почувствовал, что потерял нить разговора. Да, конечно, с магией у него — полный швах, да и он не старается — времени поесть нет, не то что тренироваться! Но каким боком тут столь настойчиво всучиваемая безделушка?
— Ты ведь был сильнейшим магом мира, Кирюшка, представляешь? Ты мог мановением руки рушить горы, сметать с лица земли армии, повелевать стихиями. Это сейчас ты все забыл, но если наденешь Кровавый Венец, — градус торжественности повышался и повышался, — то вспомнишь все прошлые жизни.
— Убей меня сразу же, как только выкажу подобное желание, — если он действительно Темный Властелин, то узнавать от первого лица про прошлые подвиги не тянет. Если — нет, тем более.
— Так ты не хочешь вновь вернуть потерянное? — Леська его просто не слышала.
— Может, и хочу, — нет, не хочет, — но тут явно есть какой-то подвох.
— Какой? — оскорбилась Леська, — я проверяла договор, и Виль тоже. И даже Лемарх: ему-то ты доверяешь? Никаких ловушек в нем нет, хочешь — сам проверь!
Пожалуй, он так и сделает.
Но как же он пропустил Лемарха? Гоблинский примарх казался таким надежным, таким умным. Чем ему помешало присутствие Леськи? Сестра уж точно не заметит, даже если прямо у нее под носом создавать заговоры… Но он предпочел избавится от нее, отправив в опасное место по слишком уж надуманному поводу.
Договор с ссейши?! Менять то, чего нет и не будет, на байки о еще более мифичных вещах? Неужели примарх Готленда, политик со стажем, не понимает то, что ясно обычному врачу?
Что ж, еще раз подтвердилось, что доверять никому нельзя.
— Кир? — ответа от него все еще ждали.
— Нет, я не о том, — спохватился Кирилл: ни к чему нагружать девочку своими сомнениями и подозрениями.
— Да ну? О чем тогда?
— Раньше, — внятно сформулировать мысли получалось с трудом, — по крайней мере, по словам тех, кто привел нас сюда, у предшественников, предыдущих версий темных властелинов, — Кир снова поморщился, — были неисчислимые рати, магическая сила, все эти венцы и мечи, они ели головы врагов на завтрак и занимались прочей подобной чепухой…
— И? — перебила Леська. Она искренне не осознавала, что в перечисленном плохого. Прискорбно, но в любом случае, заниматься воспитанием уже несколько поздновато.
— И почему-то они всегда проигрывали.
— Надумал стать белым и пушистым? — немного цинично предположила сестра.
— Нет. Решил изменить существующий порядок вещей: излечиться от мании величия и других расстройств психики, отложить завоевание вселенной на пару-тройку столетий, заняться йогой и самосовершенствованием, — когда он и в представлении сестры, знавшей его с детства, успел стать Властелином Тьмы, непонятно.
— Не смешно.
— Ты даже не представляешь, насколько.
Немного освободившись, Кир посвятил все свободное время расмышлениям о методах поиска убийц. Конечно, следовало выспаться, но… а, ладно, отоспится в гробу. Все одно, надеяться на неудачников явно не стоило, особенно, с их оригинальным отношением к приказам. Найдут они со священником чернокнижников, не найдут, но Кир все равно не мог успокоиться.
Основная проблема заключалась в том, что поисковая магия сбивалась, невозможно было даже послать вестника, не то что засечь творящееся колдовство. Присутствие Ильнара и других якобы бессмертных и сильных волшебников дело не спасло.
Возможно, если прочесать столицу с окрестностями и выловить всех колдунов, способных на вызов демона, и допросить тех, у кого не было алиби на время пребывания в городе. Процесс будет долгим и муторным, но что поделать. Осталось только отыскать исполнителей…
Кир обложился монографиями, учебниками и справочниками по магической теории, найденными в дворцовой библиотеке (библиотекарь при виде него впал в панику, и добиться от бедняги выполнения должностных обязанностей оказалось затруднительно), перетряхнул память, пригласил всех знакомых чародеев, которым хоть немного доверял, "на симпозиум".
Ильнар крутил в руках сотворенный из воздуха серебристый шар, чем-то неуловимо напоминая Олеську. Шаман с ученицей заняли диван, а в кресле у окна скромно притаился Вилларий: целитель явно чувствовал себя не в своей тарелке.
